Но, несмотря на распространенное мнение о том, что брак находится на грани исчезновения, критики брака не так уверены в этом и расходятся по этому поводу. Двумя типичными примерами являются работы Лауры Кипнис «Против любви: полемика» (Pantheon, 2003) и «Конфиденциальный брак: пост-романтическая эпоха жен-рабочих лошадок, королевских детей, неполноценных супругов и бунтарских пар, которые меняют правила» Памелы Хааг (Harper, 2011). Оба автора тратят много времени на то, чтобы доказать, что традиционный брак удушает и что найти по-настоящему счастливый долгосрочный брак практически невозможно. В конце концов, однако, они почти неохотно утверждают, что мы должны сохранять брак, хотя мы должны быть очень открыты для внебрачных сексуальных отношений и встреч.
Но Элисса Штраус, рецензируя книгу Хааг в Slate, возражает, что автор «не предоставляет никаких доказательств того, что первопроходцы в немоногамных отношениях находятся в лучшем положении, чем те, кто находится в моногамных». В самом деле, «мятежные пары», о которых сообщает Хааг,—женатые люди, у которых были романы или отношения с другими людьми через чаты,—обнаружили, что этот опыт не удовлетворяет или даже вредит их браку. «В конечном счете», — заключает Штраус, — «есть что-то странное в верности Хааг институту брака … как она его почти полностью разбирает», что прекрасно выражает глубокую амбивалентность, с которой культурные критики брака сегодня относятся к этому институту.
Сегодня очень мало серьезных, устойчивых аргументов в пользу того, что общество может обойтись без брака. Даже сегодняшние критики моногамии должны признать, что, по крайней мере прагматически, мы не можем жить без нее. Одной из причин этого является растущий объем эмпирических исследований, на которые мы ссылались в этой главе. Продолжают накапливаться свидетельства того, что брак—действительно традиционный, исключительно моногамный брак—приносит огромную пользу разного рода взрослым, а еще больше—детям и обществу в целом.
Но нам не нужно прибегать к научным исследованиям, чтобы понять, что брак никуда не денется. Вездесущность брака говорит сама за себя. Никогда не было культуры или века, о котором мы знаем, в котором брак не занимал бы центральное место в жизни человека. И хотя число женатых людей в нашей западной культуре уменьшилось, процент людей, которые надеются вступить в брак, ничуть не уменьшился. Мы испытываем глубокую тоску по браку. Мы слышим это в крике Адама «наконец-то!» при виде Евы, в неизгладимом чувстве, что в браке заключено какое-то невыразимое сокровище. И это правильно. Проблема не в самом браке. Согласно бытию 1 и 2, мы были созданы для брака, и брак был создан для нас. Бытие 3 говорит нам, что брак, наряду со всеми другими аспектами человеческой жизни, был разрушен из-за греха.
Если наши взгляды на брак слишком романтичны и идеалистичны, мы недооцениваем влияние греха на человеческую жизнь. Если они слишком пессимистичны и циничны, мы неправильно понимаем божественное происхождение брака. Если мы каким-то образом умудряемся, как это делает наша современная культура, делать и то и другое одновременно, мы вдвойне обременены искаженным видением. Однако проблема не в самом институте брака, а в нас самих.